Редакция газеты «Донская речь» рада сообщить своим читателям о том, что настоящей публикацией мы открываем новую рубрику, необходимость которой, без всякого преувеличения, продиктовало время, наше странное и парадоксальное время, перевернувшее с ног на голову тот миропорядок, к которому мы все так привыкли. Хаос, беззаконие, коллапс власти, столь характерные для девяностых годов, поставили страну на грань физического и морального истощения. Новым лидерам необходима была новая опора. Горбачёвская интеллигенция обанкротилась ещё в конце восьмидесятых. Надежды на то, что российский криминал в течение нескольких лет впитает в себя все достижения современной цивилизации и явит миру новый клан Кеннеди отечественного производства, растворились в грохоте уличных перестрелок. Так вышло, что единственной опорой в тот момент были наши вооружённые силы. И военных призвали во власть. Взяв под козырёк, приученные к дисциплине люди принялись выполнять приказ, каждый в меру своих сил и талантов. Иногда они показывали полную несостоятельность, иногда добивались значительных успехов. Так или иначе, но их появление в политике не имело альтернативы, и военным удалось главное: сохранить и преумножить тот минимум доверия к власти, что ещё оставался в народе к началу их деятельности. Вполне естественно, что такой сценарий развития событий удовлетворил далеко не всех. В обществе началась широкая дискуссия об угрозе военной диктатуры, об ущемлении прав и свобод и т.д. Дискуссия продолжается и по сию пору, и главный тезис одной из сторон звучит предельно просто: политика – не для военных. Постоянно муссируется мысль, что офицер, наделённый властью, выполняет ему несвойственные функции, и что люди, привыкшие к казарме, не в состоянии управлять свободными гражданами без ущерба для последних. Мало того, что подобные утверждения отдают дешёвой демагогией, они ещё и дремуче безграмотны. Чтобы понять это, нужно взять с полки простой учебник по истории.
В настоящей рубрике мы намерены рассказать о самых ярких лидерах прошлого, чьё восхождение к вершинам славы началось с овладения искусством ходить строевым шагом. И пусть нас вдохновляют памятные слова императора Александра III о том, что у России есть лишь два союзника: армия и флот.
Наш первый рассказ пойдёт о человеке, который стал легендой при жизни. Его ставили в пример современникам, за ним шли на смерть, на него смотрели с надеждой по обе стороны Атлантического океана. Его имя известно всем, кто хотя бы раз бросал взгляд на политическую карту мира. Давайте вместе вспомним, каким он был воином и политиком – первый Президент Соединённых Штатов Америки Джордж Вашингтон.
Мы произносим: «Вашингтон»,
Стесняясь собственных имён.
Джордж Гордон Байрон.
Он был очень красив по меркам восемнадцатого века этот сероглазый атлет огромного роста. Его внешность слегка портили следы на лице – память о перенесённой оспе, которой он заразился в возрасте девятнадцати лет во время своей первой и единственной поездки за пределы английских колоний в Северной Америке. Влажные тропики Барбадоса едва не лишили его жизни, но молодой организм справился со смертельной болезнью, а что касается шрамов, то их отсутствием могли похвастаться в ту пору далеко не многие. Вполне возможно, что именно героическая внешность, данная от рождения, была не последним обстоятельством, позволившим плохо образованному выходцу из многодетной плантаторской семьи подняться на самую вершину славы.
Когда к середине семидесятых годов непомерно разбухшая от колониальных приобретений Британская империя уже готова была разрешиться от бремени новым государством, мятежным масонам потребовался один-единственный лидер.
Называя имена «отцов-основателей» Соединённых Штатов Америки, невольно удивляешься, почему в столь блестящей плеяде великих интеллектуалов выбор пал на человека, стыдившегося вступать в разговоры на отвлечённые темы, отказавшегося ехать во Францию по причине незнания французского языка и до самой смерти писавшего с грубыми орфографическими ошибками. В том же, что плеяда была блестящей, сомневаться не приходится. Чего стоит одна лишь фигура Бенджамина Франклина – выдающегося учёного своего времени, чьё портретное изображение и по сей день красуется на стодолларовых американских банкнотах. Этот человек, основавший первую в Америке публичную библиотеку, Пенсильванский университет, вошёл в историю и как изобретатель молниеотвода. А Томас Джефферсон, о разнообразных дарованиях которого до сих пор ходят легенды? Деятельность этих людей дала название целой исторической эпохе, и Век Просвещения – это, в первую очередь, их век. Энциклопедисты Нового Света ничуть не уступали своим европейским собратьям по универсальному разуму. В то время как Дидро, Монтескье, д’Аламбер и прочие трудились над созданием тридцатипятитомного «Толкового словаря наук искусств и ремёсел», по другую сторону Атлантического океана также кипела гигантская умственная работа. Но если та первая энциклопедия в наше время может заинтересовать лишь исследователей и любителей старины, то Декларация независимости и Конституция Соединённых Штатов и по сей день остаются непревзойдёнными вершинами в области законотворчества. И всё-таки столица одного из самых могущественных государств мира носит имя Джорджа Вашингтона. Почему?
На мой взгляд, ответ очень прост: ещё в начале семидесятых годов XVIII века только ребёнок мог не понимать, что борьба идей вот-вот перерастёт в открытое кровопролитное столкновение с Британской империей. В этой ситуации от кабинетных интеллектуалов мало проку – нации требовались как воздух талантливые мужественные военачальники, имевшие достойный послужной список и уважение в народе. Кандидатуры, более подходящей, чем Вашингтон, найти было просто невозможно. Свою долю военной славы он стяжал за двадцать лет до описываемых событий, по иронии судьбы защищая интересы Британской короны.
Тяжелейшая война, именуемая в современной историографии Семилетней, была, по сути дела, первой мировой. Ибо именно тогда главные европейские державы – Англия и Франция – впервые принялись выяснять отношения по обе стороны Атлантического океана. В кровавые баталии были вовлечены многие народы, в том числе индейские племена в северо-американских колониях. Война, известная в России блестящими победами Румянцева и Салтыкова над прусским королём Фридрихом II, началась в диких и дремучих лесах Нового Света. События, развернувшиеся там, блестяще описаны в романе Фенимора Купера «Последний из могикан». Так вышло, что одно из первых боевых столкновений в этой войне произошло по инициативе молодого офицера колониального ополчения - Джорджа Вашингтона. Случилось это в мае 1754 года, и, хотя до официального объявления войны было ещё довольно далеко, будущему президенту США принадлежала сомнительная честь пролить первую кровь. Небольшая стычка с французским отрядом принесла ему европейскую, а значит, и мировую известность. По этому поводу Вольтер написал: «Политические интересы настолько осложнились, что один пушечный выстрел в Америке погрузил всю Европу в пламя войны». Вольтер не знал, что до пушек в том бою дело не дошло.
Ох уж это, присущее молодости желание славы и чинов! Честолюбивый и отважный вояка мечтал и грезил о мундире офицера королевской армии. Он писал прошения и письма, был согласен получить заветные эполеты даже с понижением в чине. Однако кичливые и заносчивые бритты отказали в офицерском патенте потомку священника, лишившегося своего прихода в Англии во времена диктатуры Кромвеля. Если бы они знали, какого смертельного врага наживут себе своим непроходимым упрямством спустя двадцать лет.
Итак, в 1775 году сорока трёх лет от роду Джордж Вашингтон стал главнокомандующим континентальной армией. Жребий был брошен – в его руки в одночасье свалилась огромная власть. И с этого момента начинается, пожалуй, самая большая загадка в биографии «Отца Страны». Его авторитет в войсках был непререкаем, его полководческий талант очевиден. Война за независимость северо-американских колоний, длившаяся с переменным успехом восемь лет, окончилась победной осадой Йорктауна. После признания нового государства удачливому полководцу ничего не стоило стать единоличным диктатором Соединённых Штатов. Оппоненты могут возразить, что армия подчинялась конгрессу, но в какие времена и в какой стране собрание высоколобых ораторов могло сохранить хладнокровие перед направленными на них жерлами пушек? Однако Вашингтон не пошёл на военный переворот, оставшись верным поборником идей свободы до самой смерти.
Не стал он менять установившийся порядок вещей и после того, как его избрали первым президентом государства. Неужели вирусы власти, столь губительные для многих ярчайших политиков, не имели силы над этим человеком? Вполне возможно, что свободная земля Америки давала какой-то особый иммунитет, сродни тому, что получил Вашингтон, переболев в юности оспой. Возможно, он остался верен масонским клятвам, поскольку все «отцы-основатели» принадлежали к братству «вольных каменщиков». А возможно, он свято и беззаветно верил в правоту своего дела. Ведь жертвы и лишения, понесённые американским народом в ходе противостояния с Британской империей, не являлись самоцелью. Энциклопедисты Нового Света создавали принципиально новое государственное устройство, дававшее человеку куда больше возможностей для нормальной жизни. Они во многом предвосхитили идеалы Великой французской революции. И французские дворяне, воевавшие на стороне американцев против англичан, вернулись в Европу, переполненные желанием скорейших перемен. Среди таких молодых дворян был знаменитый маркиз Лафайет – будущий командующий Национальной гвардией в двух французских революциях. Однако то, что в Старой Европе насаждалось огнём и мечом сквозь кровавые ужасы революционных войн, сквозь череду людоедских режимов, в Америке стало воплощаться в жизнь относительно мирными средствами после обретения независимости. И в этом несомненная заслуга Джорджа Вашингтона, который наотрез отказался от диктаторских полномочий, несмотря на многочисленные и достаточно настойчивые требования соотечественников. В суждениях этого мужественного и рассудительного человека, порой, встречалась наивная ортодоксальность. Так, например, будучи последовательным сторонником просвещения и образования, всячески подчёркивая значение книг в жизни человека, он, тем не менее, был против того, чтобы молодые люди обучались в Европе. На склоне лет Вашингтон считал, что в Старом Свете легко набраться принципов, «враждебных республиканскому образу правления и правам человека».
У циничных обитателей XXI века подобные слова, прозвучавшие из уст пожилого воина и политика, могут вызвать снисходительную улыбку. Однако именно за эту фанатичную приверженность однажды избранным идеалам его прославляли современники и боготворили потомки. Именно за это судьба перед смертью преподнесла ему невероятно дорогой подарок. Согласитесь, не каждому удаётся видеть строительство города и знать, что он будет поименован в твою честь. А Вашингтон-человек созерцал возведение Вашингтона-города, и, наверное, это оказалось достойной компенсацией за категорический отказ от абсолютной власти.
Первый президент Соединённых Штатов Америки явился наилучшим воплощением американской мечты, выраженной в сказке о Золушке. Он, выходец из многодетной семьи, очень рано потерял отца, страдал от материнского диктата, из-за матери не получил достойного образования и всё-таки добился величайшего успеха в жизни. Избитое англоязычное выражение self made man – человек, сделавший себя сам, - к нему вполне применимо. Он до конца остался верен своей стране и людям, которых сумел повести за собой. Он также доказал, что сила и власть, сконцентрированные в руках одного человека, могут служить благому делу. Кстати говоря, на языке Джорджа Вашингтона слова «сила» и «власть» звучат одинаково.
Назад
